Появился Самандар, невозмутимый, стремительный, налитый упругой силой.

– Шесть человек идут по двум дорогам, с оружием, еще четверо со стороны леса и пятеро по реке. На болотах, очевидно, снайпер, там появляться нельзя, все протоки как на ладони. Предлагаю женщин и Стаса увести на озеро, к старице, туда они не сунутся, топко. Остальных разберем – кому кого.

– Согласен! – кивнул Василий. Ульяна и Парамонов с одинаковыми чувствами глянули на обоих. Вася и Вахид Тожиевич были людьми боя, в то время как Иван Терентьевич – человеком мирного решения конфликтов, но и он мог постоять за себя. Как и Ульяна.

– Я с вами, – заикнулась было девушка, но Парамонов по-отечески погрозил пальчиком.

– Ты уводишь Кристу и Стаса. Буди их тихонько и вперед. У нас в запасе не больше двадцати минут.

Мужчины подождали, пока Ульяна уведет растерянную Кристину и зевающего мальчишку, переглянулись.

– Кто их навел на нас?

– Не важно кто. Как пойдем?

– Каждому по группе, – отрывисто сказал Самандар, – Я возьму шестерых на обеих дорогах.

– Тогда я реку, – предложил Вася.

– Ясно. – Иван Терентьевич придержал приятелей за локти. – Только умоляю вас, не увлекайтесь дракой без нужды. Достаточно выяснить, кто они, кто их послал, и обезоружить.

– Кто бы их ни послал, я его достану, – с угрюмой угрозой проговорил Самандар.

– Ну, ни пуха…

– К черту! – ответили все трое дружным шедотом.

УТЕЧКА «ГЛУШАКОВ»

Прямой вызов координатора, да еще в Москве, где он избегал появляться, оказался для Юрьева полной неожиданностью. Он понял, что произошло что-то исключительно важное, что побудило Бабуу-Сэнгэ покинуть свой укрепрайон на Алтае и прилететь в Москву.

Юрий Венедиктович прислушался к себе, к внешнему миру – источников особого беспокойства не обнаружил и немного успокоился. Настоятель Храма Гаутамы звонил по криптофону, был деловит и тревоги не излучал.

– Где вы? – спросил Юрьев, находясь в своем первом рабочем кабинете в «черно-белом» доме; второй его кабинет располагался в Кремле.

– Я в Шереметьеве, – ответил Бабуу-Сэнгэ. – Необходимо встретиться. Вы сможете приехать сюда через два часа? Вечером я улетаю к себе, а до того времени надо решить одну проблему.

Юрий Бенедиктович посмотрел на часы, покачал головой, но отказать не решился, хотя ему вовсе не улыбалось сломя голову мчаться в аэропорт.

– Хорошо, ждите.

Через два часа они пересеклись в ресторане Шереметьево-2 на втором этаже здания аэропорта как случайные посетители, встретившиеся за одним столом. Заказали обед. Бабуу-Сэнгэ был одет в безукоризненно черный костюм. Длинные волосы он связал в пучок, изменил цвет и пропорции лица и стал похож на китайского дипломата. Впрочем, он и паспорт имел китайский на имя товарища Чжоу Щужэня. Юрьев всегда одевался проще и прибыл в джинсовой рубашке с распахнутым воротом и серых слаксах. Правда, в ресторан его пропустили без звука.

– Я был на всемирном сходе Круга в Греции, – сказал наконец Бабуу-Сэнгэ, начиная трапезу. – Появилась возможность укротить наших оппонентов.

Юрьев доел салат из овощей, принялся за грибы.

– Как?

– Хуан Франко Креспо располагает особыми программами внушения, кодонами, сопротивляться которым не сможет ни один Посвященный.

Юрьев доел грибы, подвинул к себе тарелку с овощной солянкой.

– Что он хочет в обмен?

– Вы прекрасно все понимаете, Юрий Бенедиктович. Ему необходимо повиновение, лишь тогда он сохранит влияние. Естественно, мы вынуждены были согласиться. Однако и ваш покорный слуга неожиданно поднялся на ступень выше. – Бабуу-Сэнгэ доел овощи и перешел к рису. – Дело в том, что кодоны могут быть применены в качестве модуляторов для наших отечественных гипногенераторов «удав».

– «Глушаков»? – поразился Юрьев.

– Именно. И теперь многое будет зависеть от нас… от вас лично, Юрий Бенедиктович. Мы сейчас, по сути, монополисты, и этот факт позволит нам преодолеть кастовый барьер.

– Посвящение III ступени? Это возможно?

– Кто сказал – нет?

Некоторое время Юрьев ел молча.

– ФСБ свернула программу разработки психотропного оружия. Лаборатория Овечкина работает сейчас над сугубо мирной техникой – нейролептическим генератором, снимающим многие синдромы. А «глушаков» было сделано всего с десяток…

– Не хитрите, Юрий Бенедиктович. Я знаю, что партия «глушаков» второго поколения, как и «болевики», была передана в Управление «Т» ФСБ.

Юрьев, продолжая жевать, выдержал острый взгляд «китайского дипломата».

– Да, я вспомнил.

– Нам будут нужны все «глушаки».

В воздухе снова повисло молчание.

– Я попробую, – сказал наконец Юрьев. – А нельзя ли испытать ваш кодон на Соболеве? Если он откроет нам вход в МИРы…

– Попытаться можно, надеяться – не стоит.

– Тем не менее это шанс. Куда переправить груз? В Москве его держать долго нельзя.

– Думаю, территория монастыря – самое подходящее место. Или у вас другое предложение?

– Пусть будет монастырь. Но… – Юрий Бенедиктович хладнокровно допил заказанный облепиховый сок. – Я должен быть уверен…

– Разумеется, – кивнул Бабуу-Сэнгэ. – Мне нужен не только союзник, но и преемник. Кандидаты, предложенные Рыковым и Носовым, не подготовлены в должной степени, так что вы – единственный реальный претендент. Что касается мистерии Посвящения… патриархи касты уже уведомлены о наших притязаниях и будут следить за развитием событий. Все теперь зависит от нас самих. Вам понадобится помощь моих людей?

– Справлюсь, – ответил один из Девяти, вставая из-за стола и раскланиваясь с «китайцем».

Генерал Баканов, начальник Управления «Т» Федеральной службы безопасности, был взбешен и с трудом скрывал свои чувства, меряя шагами кабинет Первухина. Начальник Управления спецопераций смотрел на него сочувственно, однако пока не знал, как помочь.

– Что мне докладывать наверх? – наконец остановился Баканов. – Что офицер охраны склада и два прапора проникли в помещение, вскрыли спецбункер и, похитив контейнер с грифом «четыре нуля», скрылись?!

– Но ведь ты же их потом нашел…

– Они ни черта не помнят! Контейнер исчез! Полный «глушаков»! Плюс комплект генераторов боли «пламя»…

– Сколько всего?

– Двадцать штук «глушаков» и пять «болевиков».

– Н-да, брат, это хреново. Ты сам охрану допрашивал или кто-то из замов?

– Миронов. Я же говорю, ничего не помнят!

– Значит, кто-то их обработал. Где ты их держишь?

– В Солнцевском армейском СИЗО.

– Поехали поговорим.

– Зачем? – вытаращил глаза Баканов. – Ты думаешь, мы не применили «третью меру»? Глухо. Теряют сознание и молчат.

– Поехали, попытка не пытка, авось заговорят.

Через полтора часа оба генерала, одетые в штатское, въехали на территорию следственного изолятора на окраине Солнцева, законспирированного под воинскую часть. Правда, все местные жители отлично знали, что за «часть» здесь расположена, и называли ее «тюрьмой ГПУ».

В камеру, где сидел проштрафившийся майор охраны секретного склада ФСБ, генералы спустились в сопровождении офицера охраны изолятора и первухинского адъютанта, игравшего роль телохранителя. Майор лежал на койке в форме. Когда в камеру вошли двое незнакомых в штатском, он зашевелился и сел. Бледный до зелени, с мешками под глазами, майор двигался с трудом.

– Сидите, – сказал Первухин, присаживаясь на единственный привинченный к полу деревянный табурет. Баканов остался стоять. – Повторите, что вы помните.

– Ничего, – глухо ответил майор. У него задергался мускул под глазом, задрожали руки и губы. Но все же он справился с собой. – Пытайте не пытайте, мне сказать нечего.

– Хорошо, поступим иначе. Подойдите, станьте ко мне спиной. Не бойтесь, я бить не буду. – Первухин усмехнулся.

Офицер-охранник с усилием встал с койки, подошел, пошатываясь, повернулся и замер. Первухин достал из кармана пиджака пистолет, направил в затылок арестованному – Баканов округлил таза, открыл рот, собираясь крикнуть: ты что?! – и нажал на спуск. Выстрела не последовало. Вернее, выстрел произошел, но в руке генерала был не обычный пистолет, а «глушак», Баканов сообразил это мгновением позже.